В королевстве, где все было более-менее тихо и складно, все вдруг в одночасье расстроилось. Как это произошло, никто и понять не смог. Проснулись поутру, глядь, а все не так, да не эдак.
Ну, пошли к царю, чтобы он слово молвил да разъяснил, как народу жить. А он им и говорит: «Это я вам раньше царь был, а теперь я вам Отец родной, Батюшка. Раньше вы все на казну уповали да на державу рассчитывали. Теперь у нас полная свобода, что хотите, то и делайте. А я вам подсоблю». Говорит, а сам-то все на закрома косится да ключиками поигрывает.
Делать нечего, пошел народ искать счастье в свободе. А свобода-то оказалась не простая, а рыночная, о которой никто слыхом не слыхивал и видом не видывал. Тут начались споры да пересуды. Одни кричат: «Надобно штофовую терапию применить!» Про штоф-то всем понятно. А что это за терапия такая? Другие – про какую-то «голландскую болезнь» твердят. Боже сохрани! Даже адамову «невидимую руку» вспомнили. Вот она-то, якобы, точно порядок наведет!
Пока шли разговоры да тары-бары, не успели оглянуться, как понаехало заморского люда видимо-невидимо. А вокруг них словно мошкара около огня разные мошенники да прохвосты так и вьются, так и снуют. И все больше из бывших царедворцев. И все-то они вместе к рукам быстрехонько прибрали. Кто уголек прикупил, кто золотишко, кто пушнину, а иные и скотиной не побрезговали, а земличка, как вода, сквозь пальцы утекла. И остались подданные царя-батюшки – а теперь уже Отца родного – у разбитого корыта.
А казна то все скуднее и скуднее становится, а вокруг дворца царского хоромы да палаты красы невиданной словно грибы после дождя растут.
Терпел народ, терпел, да и стал потихоньку разбегаться. Кто в «землю обетованную» подался, другие – к германцам, а иные в туретчину отправились.
А кому бежать некуда, пригорюнились, да и роптать стали. Не понравился ропот Отцу родному: «Я к простому народу каждый день на встречу выхожу, а они неблагодарные!». Но делать то что-то надо. Хлебопашцы хлеб разучились сеять, кузнецы железо ковать, пряхи забыли с какой стороны к прялке подойти.
Тут откуда ни возьмись, очередной умник появился и говорит: «Это все у вас потому, что вы волшебное слово не знаете. Экотуризма! Как только вы его освоите, не жизнь начнется, а масленица. Будете жить, как у Христа за пазухой».
Народ заинтересовался. Утопающий, как известно, за соломинку хватается. А тут такой пострел в шапке собольей, кафтане замшевом, (запятая не нужна) да в сапожках сафьяновых. Ну, чисто дело – добрый молодец. Как ему не поверить? Начали затылки почесывать.
– А ты отколь это все знаешь? – вопрошают. А он – так мол и так, был в заморских странах, там давно все при экотуризме живут, горя не знають. И давай им расписывать молочные реки да кисельные берега.
– Так у них все для этого есть. А у нас то, что осталось? Только гора одна, да и та Лысая, да Цветочек аленький.
А он им в ответ: «Вот, вот, а на Лысой-то горе каждую ночь ведьмы шабаш устраивают, а платить-то не хотят. А про Цветочек аленький сколько всего понаписано? Все поглазеть норовят и все бесплатно! А по скалам-то человеки-пауки так и шастают и всё задарма».
Слово за слово, спор разгорелся. Отец родной и его советники в один голос экотуризму расхваливают да славословят на все лады. Пока судили да рядили, столы накрыли, яств и бражки поднесли да песни сладкие в уши запели. Одним словом, ублажили народ речами медовыми, он и согласился.
Правда, как всегда, нашлись любители цветочков.
– Нельзя, – говорят, – трогать Цветочек аленький. Он ведь самим царем в Красную книгу занесен. А добрый молодец от экотуризма им в ответ:
– Только мы от одних краснокнижников избавились, как тут же другие краснокнижники завелись! Да они ни черта не понимают, гнать их в шею.
Сказано, сделано. Создали управу, чтобы экотуризму сотворить и жизнь ей придать. Столоначальника назначили и его помощников, да кучу стряпчих, да тучу писарей, да рой посыльных и прочей челяди. Как положено на рынках, лобном месте и на городских заставах призыв вывесили: «Вперед к победе экотуризма!», «Экотуризм – наше светлое будущее»! «Мы будем жить при экотуризме!». Народ вроде даже приободрился. Взялся за ум да вроде как за дело принялся.
– А что главное для экотуриста? – спрашивают у добра молодца.
– Главное для него – сытно поесть, да поспать. Да чтоб отхожее место рядом было.
И начали развивать этот самый экотуризм, и не простые люди, а девелоперы. Слово-то какое, в зубах застревает. Понастроили кабаков да харчевен, постоялые дворы срубили и не один. Стали ждать, когда же манна небесная на них снизойдет.
Но не тут-то было. Нечистая сила с Лысой горы съехала. «Не хотим, – говорят, – дело иметь с нечистыми на руку стряпчими!». Человеки-пауки затаились и в щелях попрятались, днем с огнем их не найти. А к Цветочку аленькому такая толпа поклонников примчалась, что вокруг него все вытоптали и мусором завалили. Ну хоть метлой поганой всех разгоняй, чтобы сам Цветочек не угробили.
А добрый молодец им объясняет: «Это все потому, что не с того конца мы за дело взялись». И советники ему вторят: «Дело говорит. Надо с другого боку подойти, так сподручнее будет и сызнова начать».
Начали реформу проводить. Изловили нечистых на руку стряпчих тех, что не успели за море сбежать, – посадили в кутузку. Одну управу распустили, а на ее месте три построили. Столоначальников менеджерами величать стали, ну а указов и призывов понаписали чертову уйму. «Экотуризм – наше все!», «А ты записался в экотуристы?», «Экотуризм фор эве!», что по-нашему значит – здорово! Стали бражку варить и назвали ее «Радость экотуриста». Одним словом, кругом все расписали словом волшебным. Только на отхожем месте не стали писать, как-то негоже вроде. В общем развернулись на всю катушку, а дела не идут.
Вся нечистая сила перебралась в соседнее царство, а за ней и человеки-пауки подались. Редкие заморские гости и те перестали заглядывать. Не хотим, – говорят, – вашу пыль на Лысой горе глотать. У нас и своей хватает! А про Цветочек аленький – это вы все нам басни сочиняете. Может был, он у вас, а может, и нет.
Пошел опять народ к Отцу родному: «Ты же нам с добрым молодцем золотые горы сулил да все эту экотуризму расхваливал. А что получилось? Лысая гора совсем опустела, а Цветочек аленький с тех пор, как экотуристы нахлынули никто и не видел. Есть он, али нет. В кабаках в постоялых дворах одними тараканы жируют. А у призыва, что на лобном месте висит какой-то охальник две буквы грязью замазал и получилось «Вперед к ..беде экотуризма!» Вот и выходит, что слово-то вовсе не волшебное.
Ну, Отцу родному деваться некуда, прищучили его. Начал он оправдываться. Так мол и так, обмишурился, маху дал. Добрый молодец, – мол, – не настоящий оказался, а я не доглядел, вас подвел. У добра молодца – грудь колесом, взгляд орлиный, голос зычный. А у этого-то, под кафтаном – тельце тщедушное, ножки – кривенькие, глазки по сторонам так и бегают. А говорок – словно мышиный писк. И слово он нам обманное сказал, вот беда и случилось. А сколько он злата и серебра из закромов на всякие управы запросил, сколько мехов, шелков да замши на украшение своих менеджеров истратил и не счесть. А я ему и ключики от закромов доверил. Одним словом, виноват, мои родимые, сладкими речами он мне голову заморочил, а я вам.
Пошел народ к добру молодцу, чтобы тот ответ держал: «Почто он экотуризм за волшебное слово выдал?». Пришли к палатам, где он почивал, а его и след простыл, только ключики от закромов на крылечке валяются.
Что делать, где искать прохвоста никто не знает. А Отец родной приободрился, вроде как тут его вины нет, ключики от закромов опять припрятал и говорит: «Надо нам настоящее волшебное слово найти. Как в одной мудрой книге говорится, в начале должно быть слово. Без слова – никуда».
Вот с тех пор, сидит народ и рассуждает, а какое же слово действительно волшебное? Как его распознать, кто его сказать должен и как? Спорят, ругаются, друг на дружку с кулаками кидаются. Иначе говоря, толкут воду в ступе, вместо чем делом заняться да порядок навести.
© Экологическое общество «Зеленое спасение», 2025.
Фото Ирины Мануйленко.